...да, и надо же было услышать голос Пси, такой негромкий и деликатный. тоже не сразу удалось, первый раз - в работе над доской с гусеницами, второй раз - в работе над двойным портретом. Нижинский в принципе интересный персонаж, ну и в этом мире тоже. я всё думала, как он сошёл с ума, может это был просто нервный срыв, а дальше известное дело, карьера психбольного, вмазывали до смерти. хотелось как-то протранскрибировать его лёгкое безумие, или просто такую склонность, на язык анонимов.
НЮ ЖИНСКИЙ И АЛЬФА ПАВЛОВА
...Про Ню в Академии ходили самые разные слухи.
Достоверно известно, что его навыки практической левитации так и остались непревзойдёнными.
Но кроме того болтали и про его эксцентричность и вообще ужасный характер, про его заносчивость, про недопустимое для преподавателя высокомерие, и даже про какую-то повышенную кислотность его тела. Как будто его тело выделяло некую кислоту, поэтому обычным анонимам было опасно до него дотрагиваться. Кислота мгновенно разъедала хрупкую мякоть гриба, и если бы оставляла только ожоги! О, если бы. Был случай, когда Ню в сердцах схватил за руку одну из учениц - и её обожгло до такой степени, что кислота съела сразу несколько пальцев. После этого случая Ню временно отстранили от преподавания - что, несомненно, нанесло урон его и без того нестабильному психическому равновесию.
Многие задавались вопросом: как, ну как он сам-то справляется с собой? Как, почему кислота, разъедающая всё на его пути - щадит его собственное тело? Это было загадочно, как и то, что Ню жил довольно долго, 299 лет - это очень приличный возраст для любого мастера, а уж для такого странного и как будто вечно раздолбанного - просто удивительный. ...Строго говоря, был только один-единственный анон, который мог спокойно и без потерь дотрагиваться до Ню. Это, конечно, была Альфа Павлова...
Помню, как они проходили через классные коридоры, через долгие зимние часы занятий - Ню впереди, с настолько идеальной осанкой, что, казалось, он в каждый момент ждёт удара. Альфа - чуть позади, излучающая спокойствие, так похожее на свет. В такие минуты казалось, что из этих двоих скорее уж Альфа - несравненный мастер левитации, так легко она двигалась, в отличие от нервного и вечно напряжённого Ню. Но настоящим гением левитации был всё-таки Ню Жинский, и этот факт тоже выглядел загадочным и удивительным.
Также удивляло и то, что Альфа всегда отзывалась о Ню не иначе, как с восхищением и почтением, упоминая о том, что если бы не Ню - ей не удалось бы достичь таких высоких результатов и скопить столько заслуг. Если бы так выражался Ню, открыто восхищаясь Альфой - это было бы гораздо понятнее для нас, семиклассников. Феноменальную одухотворённость Павловой никто не ставил под сомнение - уже с тех пор, как одиннадцатиклассница Альфа бесстрашно просветлила динозавра. Но то, что она благодарила за свои достижения Ню Жинского - нервного, тревожного, обжигающего, почему-то вечно уязвлённого - было по меньшей мере странно.
Смотрите и учитесь, глядя на этих высоких мастеров, пока они ещё живы и ходят мимо вас, - внушали нам младшие преподаватели. - Просто запоминайте всё, что не можете понять, не задаваясь лишними вопросами. Всё, что кажется непонятным или удивительным в этом соотношении - и есть поучение, для всех нас.
И мы внимательно смотрели и запоминали. Теперь-то кажется, что никакой загадки не было в этом соотношении преподавателей, в формуле их взаимного притяжения, всё как будто было видно и так: они нашли способ делать друг друга лучше.
Да, Ню действительно никогда открыто не выражал благодарности Альфе, но достаточно было взглянуть на то, как они ходят, рука об руку, или Ню впереди, Альфа чуть позади - чтобы прошла любая замутнённость ума. Очевидно, что Альфа всегда немного прикрывала спину Ню, такого уязвимого, обволакивала его сопереживанием, и это действовало как броня. Ню мог успокоиться настолько, насколько требовалось, чтобы выйти из мастерской, из своей кельи мастера, чтобы присутствовать на занятиях и освещать их своим необычным, радужным свечением. И чтобы просто прогуливаться сквозь сообщество, которое, как ему казалось, так и норовило поранить и задеть, хотя, конечно, всё было наоборот - ведь это Ню в минуты напряжения и тревоги выделял кислоту, ведь это его прикосновения порою обжигали.
Очевидно и то, что раздирающие Ню противоречия придавали Альфе сил, становились поистине неиссякающим источником, вдохновляющим и вселяющим бодрость духа. Альфа часто сообщала коллегам, что Ню - это единственное по-настоящему мощное плечо, то, чему можно довериться и на что можно опереться, а иначе она бы давно перешла в окончательный анабиоз.
Ню - очень добрый, достойный и невероятно ответственный аноним, - то и дело напоминала она сообществу. - Может, вас немного путают его привычки, но обратите уже внимание на суть.
Привычки Ню, безусловно, “путали” многих, но никто не смел возражать Альфе, это было немыслимо.
Тем более, что как мастер левитации Ню оставался действительно непревзойдённым. Казалось, что во время левитации он чувствует себя по-настоящему свободным - и от пристального, ранящего внимания сообщества, и от “привычки” своего тела обжигать других. Замечали, что, преподавая животным, он был в общем поспокойнее - может, оттого, что его кислотность на них не действовала, и можно было немного расслабиться…
... Так и смотрели мы на Альфу и Ню, на Ню и Альфу, зачарованные и немного влюблённые в каждого из них. А они так и ходили мимо нас, по классным коридорам, изредка давая поучения даже таким малышам как мы. Ню и Альфа, Альфа и Ню, подпирающие друг друга, непонятные и феноменальные - несомненно вдохновляющее соотношение двух типов мастерства.
Считается, что они умерли в один день, просто не выйди из очередного анабиоза. Но есть и другая версия: такие мастера не могли умереть, не перейдя в другое качество, и, возможно, они просто скрылись из виду, уйдя по коридорам так далеко, что стали более недоступны ничьему восприятию, кроме собственного. В любом случае, нам оставалось только помнить и благодарить за то, что есть воспоминания.
...Помню, приходилось видеть, как Ню ведёт урок практической левитации в старших классах (левитация это уже третий триместр обучения). Эти уроки всегда проходят на воздухе: жаркий день, студенты, сидящие в позах лотоса или полулотоса на траве, и Ню, прямой как палка, резкий как надрыв, одетый в две рубашки и костюм-тройку с длинным пиджаком, ещё и в перчатках - лишь бы никого не поранить ненароком. Он сжимает в руках трость с блестящим набалдашником, и заметно, что его кислотный пот понемногу портит его костюм - очень жарко. И снова думается: как же, как же ему было нелегко, такая странная, неудобная природа…
При этом при всём очевидно - само преподавание он очень даже любил - за какую-то дистанцию, возникающую между ним и другими, дистанцию, которая в то же время перемычка…
Приятное, незабываемое, захватывающее зрелище: одетый в три слоя Ню ходит между рядами медитирующих студентов, нервно поигрывая своей тростью, истекая кислотным потом - с радостью внушая ученикам свой перфекционизм, свои представления об идеале, рассказывая о математически выверенной гармонии, пронизывающей весь этот мир...
ну и так, по-простому, конечно, это соотношение функций, 2 и 3. действительно сложно собраться и выйти в неизвестном направлении, если нет перспективы, что ненавязчиво прикроют тыл. наверное, так у всех. вдохновляющий (мы так надеемся) потенциал, и спокойный фон, успокаивающий. ну вот мне понравилось, как Лиза вчера рассказывала, добавляя своих оттенков, это было мило и уверенно. так и думаешь: была случайная встреча, то что я там стояла в тот момент одна, в то, что решила ей рассказывать всё с начала, никто не перебивал. и помнится, я даже не спросила как её зовут. потом думала, что зря, это ж настоящая балерина. и добрые друзья, Данита с Лерой (скорее её добрые друзья), на следующей уже седьмой ярмарке рассказали, кто это и как найти. ну и? при следующей встрече мы уже обнимались от радости, это было естественно. ну а потом! пришёл Цикаришвили и решил присвоить все ресурсы ладно бы хотя бы половину. вот ведь! ненасытный какой